Как меняется архитектура банкротства в России

Банкротство в России перестает быть нейтральной процедурой урегулирования долгов и все чаще используется как инструмент давления, перераспределения активов и защиты публичных интересов. К таким выводам пришли участники трех сессий конференции «Ведомостей» «Практика банкротства», которая прошла 17 ноября. Юристы обсуждали, как меняется практика оспаривания сделок, почему субсидиарная ответственность все активнее применяется вне рамок дел о банкротстве и с какими рисками теперь сталкиваются не только должники, но и сами кредиторы.

Первая сессия конференции была посвящена оспариванию сделок. Ее участники сосредоточились на том, что банкротство в классическом виде стало дорогим и неэффективным, а корпоративные юристы опасаются этой процедуры из-за неопределенности судебной практики, а не только из-за ее затратности.

Все больше юристов прибегают к инструменту, который выглядит формально, но позволяет обойти многие ограничения, – сальдированию. Это способ взаимного прекращения обязательств, не оформленный как зачет и не требующий согласия сторон. Партнер и генеральный директор юридического бюро «Падва и Эпштейн» Павел Герасимов напомнил, что сальдирование не урегулировано законом, но активно используется на практике, в том числе когда речь идет о взаимных обязательствах между аффилированными банкротами. «Если сравнивать с зачетом, то зачет – это погашение, а сальдирование – это исчезновение долга», – пояснил юрист.

Герасимов отметил, что границы допустимого сальдирования все еще формируются судебной практикой. В частности, в одном из приведенных в пример кейсов суд апелляционной инстанции принял во внимание характер взаимной задолженности и произвел сальдирование текущих платежей. При этом суд отказал в сальдировании реестровых платежей против текущих, благодаря чему не был нарушен баланс интересов. «Я не против сальдирования, но сальдирование должно обогащать, а не разорять», – заметил Герасимов, перефразировав французского писателя Александра Дюма.